– Как у нее дела?

– По-моему, все в норме. Говорит, что молится за тебя каждый день.

– В Мемфисе знают о нашем родстве?

– Вряд ли. Газеты, во всяком случае, пока молчат.

– Надеюсь, они ничего и не пронюхают.

– Воскресенье я провел с теткой в Клэнтоне. Губы Сэма дрогнули в печальной улыбке:

– Что же вы там видели?

– Кучу вещей. Ли показала мне могилу бабушки, участок, где захоронены другие члены семьи.

– С Кэйхоллами твоя бабка лежать не захотела. Об этом Ли говорила?

– Да. А еще она спрашивала, где хочешь быть похороненным ты.

– Я пока не решил.

– Разумеется. При случае дай мне знать. Потом мы прошли по городку, отыскали дом, где когда-то жили, посидели на главной площади. В выходной день она была полна народу.

– Любоваться фейерверком я водил своих на кладбище.

– Тетка рассказывала. В “Чайном домике” мы перекусили и отправились за город, туда, где она провела детство.

– Коттедж еще стоит?

– Стоит. Заброшенный, пророс сорняками. Обошли его вокруг, Ли вспоминала былое, много говорила об Эдди.

– Вспоминала с удовольствием?

– Удовольствия в ее голосе я не слышал.

Скрестив на груди руки, Сэм долгое время не отводил взгляда от поверхности стола. Прошло минуты три, прежде чем он спросил:

– А друга Эдди, маленького африканца Куинса Линкольна, она помнит?

Адам кивнул:

– Да.

– И его отца – Джо?

– Ли рассказала о них все.

– Ты поверил ей?

– Поверил. Не следовало?

– Она рассказала тебе правду.

– Я так и думал.

– Что ты ощутил? Как реагировал на ее слова?

– Меня душила ненависть. К тебе.

– А сейчас?

– Сейчас ее нет.

Сэм встал, двинулся в обход стола, но у торца его замер, повернулся к внуку спиной.

– Это было сорок лет назад. – Голос Кэйхолла прозвучал почти неслышно, как выдох.

– Я не хотел касаться этой темы. – Адама обожгло чувство вины.

Дед прислонился плечом к стеллажу.

– Жаль, что так произошло. Мне больно вспоминать о случившемся.

– Я обещал Ли не затрагивать с тобой прошлое. Извини.

– Джо Линкольн был хорошим, приличным человеком. Я до сих пор часто думаю: где сейчас Руби, Куинс, остальные детишки?

– Не нужно, Сэм. Поговорим о другом.

– Надеюсь, моя смерть сделает их хоть чуточку счастливее.

ГЛАВА 30

Когда Адам подъехал к воротам тюрьмы, охранник в будке махнул ему рукой, приветствуя ставшего уже постоянным посетителя. Адам притормозил, нажал кнопку, открывающую багажник. При выезде с территории Парчмана никаких документов не требовалось, охране нужно было лишь удостовериться, что в машине не прячется дерзкий беглец.

Свернув на автостраду, “сааб” двинулся к югу, в сторону от Мемфиса. Адам быстро подсчитал: за две недели он посетил Парчман в пятый раз. Похоже, в следующую половину месяца тюрьма станет для него вторым домом. От этой мысли в душе похолодело.

Адам не испытывал ни малейшего желания встречаться вечером с тетей. Мучила совесть за ее срыв. Хотя, по собственному признанию Ли, запои давно стали нормой ее жизни. Она – алкоголичка, и если пожелает погрузиться в дурман, то ничего не может с этим поделать. В особняк он вернется завтра, ближе к ночи. Сварит кофе, попытается завязать беседу. Сегодня же ему необходимо отвлечься.

После полудня над раскаленным асфальтом задрожало зыбкое марево, в серых от пыли полях лениво двигались тракторы, движение на дороге почти отсутствовало. Остановившись на обочине, Адам опустил виниловую крышу автомобиля. В небольшом городке он купил банку ледяного чая и направил машину к Гринвиллу. Цель поездки была малоприятной, однако поступить иначе Адам не мог. Оставалось лишь надеяться, что мужество ему не изменит.

Съехав с автострады, он углубился в путаницу узких дорог, которые густой сетью покрывали Дельту. Он дважды терял представление о том, где находится, но все же сумел без всяких расспросов добраться до места. В Гринвилл он прибыл около пяти вечера и сразу же двинулся в центр. Объехал пару раз парк братьев Крамеров, нашел синагогу, располагавшуюся напротив первой баптистской церкви. В конце Мейн-стрит, возле дамбы, что защищала город от разливов реки, Адам оставил машину, поправил узел галстука и зашагал в направлении старого кирпичного здания с вывеской “Оптовая торговля Эллиота Крамера”. Двери из толстого стекла открывались внутрь, и, когда он переступил через порог, дубовые половицы под его ногами слегка скрипнули. Большая часть просторного вестибюля представляла собой точное подобие старомодного магазина: высокие стеклянные витрины разделяли добротные полки, поднимавшиеся от пола до самого потолка. На полках стояли разной формы коробки, коробочки и пакеты, куда много лет назад продавцы складывали купленные клиентами продукты. В одной из витрин был выставлен древний кассовый аппарат. Толстая ковровая дорожка вела через музейную экспозицию в глубину здания, туда, где, без сомнения, находились кабинеты сотрудников и, по-видимому, склад.

Адам с восхищением смотрел на трогательный кусочек провинциального быта конца прошлого столетия. Появившийся неизвестно откуда молодой человек в джинсах деловито осведомился:

– Могу я вам чем-то помочь?

Адам улыбнулся и, к собственному удивлению, обнаружил, что нервничает.

– Да. Мне хотелось бы увидеть мистера Эллиота Крамера.

– Вы по вопросам поставок?

– Нет.

– Значит, покупатель?

– Нет.

Молодой человек покрутил в пальцах карандаш.

– Тогда позвольте спросить, что привело вас к нам?

– Необходимость встретиться с мистером Крамером. Он здесь?

– В это время мистер Крамер обычно находится на главном складе, это к югу от города.

Адам сделал шаг вперед и протянул юноше визитную карточку.

– Адам Холл, адвокат из Чикаго. Мне действительно нужно видеть мистера Крамера.

Приняв карточку, молодой человек окинул гостя подозрительным взглядом.

– Будьте добры, подождите минуту.

С этими словами он скрылся. Адам подошел к витрине с кассовым аппаратом. В памяти всплыла статья, хранившаяся в его архиве вместе с сотнями других газетных вырезок. Представители семейства Крамеров на протяжении нескольких поколений считались в Дельте преуспевающими торговцами. Какой-то давний их предок прибыл сюда на пароходе, открыл мелочную лавку. С годами дело крепло, доходы росли. Ко времени взрыва Крамеры были весьма состоятельными людьми.

Ожидание явно затягивалось. К исходу двадцатой минуты Адам, испытав облегчение, готов был уже уйти. Что ж, попытку-то он все-таки предпринял. Если мистер Крамер против встречи, то ничего не поделаешь.

Но в это мгновение за спиной раздались шаги, и Адам обернулся. Перед ним стоял пожилой джентльмен с визитной карточкой в руке. Высокий и худощавый, без следа улыбки на строгом, гладко выбритом лице. Густые волосы отливали благородной сединой, карие глаза были печальны. Он смотрел на посетителя и молчал.

В голове Адама мелькнула мысль: нужно было уйти. Однако тут же ее сменила другая: “А зачем я тогда сюда ехал?” И он решился:

– Добрый день. Мистер Эллиот Крамер?

Джентльмен едва заметно кивнул, как бы удивившись вопросу.

– Меня зовут Адам Холл, я адвокат из Чикаго. Я внук Сэма Кэйхолла и в настоящее время представляю его интересы. – Судя по всему, мистер Крамер уже знал это, поскольку на его лице не дрогнул ни один мускул. – Мне хотелось бы поговорить с вами.

– Поговорить о чем? – О Сэме.

– Надеюсь, он горит сейчас в геенне огненной. – Фраза прозвучала так, будто Эллиот Крамер собственными глазами видит языки адского пламени. Его карие глаза были почти черными.

Не в силах выдержать проницательный взгляд, Адам чуть склонил голову. Что тут можно ответить?

– Да, сэр. – Он знал: вежливость на Юге – превыше всего. – Понимаю ваши чувства и не виню вас. Мне нужно лишь несколько минут.

– Сэм отважился испросить прощения?